Дипломатические отношения Россия-Швейцария: от разрыва к восстановлению
Текст: Игорь Петров,
ст. преподаватель Российско-Швейцарского
Учебно-научного Центра при РГГУ,
постоянный автор и член редколлегии
журнала «Русская Швейцария»
канд. ист. наук
Прежде, чем затронуть историю восстановления дипломатических отношений Швейцарии с СССР, следует, хотя бы коротко, остановится на истории разрыва отношений между ними. После Октябрьской революции официальные отношения между Швейцарией и Россией как государством прерваны не были. Федеральный совет занял выжидательно-осторожную позицию. Однако уже первые мероприятия советской власти напрямую, и весьма негативно, отразились на Швейцарии. Речь идет о принятии т.н. «Декрета о земле», который объявлял землю в России собственностью государства и автоматически лишал почти 8 тыс. живших и работавших в России к моменту революции швейцарцев каких-либо основ существования . После того, как Л.Троцкий, занимавший тогда пост первого советского министра иностранных дел, уволил весь царский дипкорпус, в Берне уяснили, что вскоре в Швейцарии так или иначе окажется новый посол нового советского государства.
Вставал вопрос, как относится к нему, поскольку официально Швейцария новое правительство России не признавало (Швейцария вообще признает традиционно не правительства, а страны). С прибытием в Швейцарию в начале 1918 г. миссии Яна Берзина между Конфедерацией и правительством Советской России установились де-факто дипломатические отношения, которые продлились до 12 ноября 1918 г., когда Я.Берзин и его соратники были в полном составе из Швейцарии высланы по обвинению в ведении революционной пропаганды.
Убийство Воровского и бойкот
Весной 1920 г. в отношениях между двумя странами наметилась определенная разрядка, которая была прервана убийством 10 мая 1923 г. в Лозанне советского полпреда В.Воровского и оправданием 14 ноября того же года его убийцы, Мориса Конради, родившегося в 1871 году Петербурге сына богатого швейцарского шоколадного фабриканта. Однако еще раньше, 20 июня 1923 г., ВЦИК РСФСР издал «Декрет о бойкоте против Швейцарии» , который означал фактический и документально оформленный разрыв отношений между двумя странами . Вплоть до т.н. «Берлинского компромисса» 1927 г., когда конфликт вокруг дела Воровского-Конради был формально улажен обменом соответствующих нот, между Советской Россией и Швейцарией вообще не было никаких отношений.
«Берлинский компромисс» положил начало процессу осторожного взаимного зондирования возможностей вернуться к полноформатным дипломатическим отношениям. Принятие в 1934 г. СССР в Лигу Наций вызвало в Швейцарии новую волну дискуссий относительно необходимости нормализации связей между двумя государствами. Однако в данный момент никаких шансов на это не было, поскольку Швейцария (член Лиги Наций с 1923 г.) голосовала как раз против принятия СССР в эту организацию. В 1936 г., в условиях мирового экономического кризиса, были предприняты новые попытки примирения, и налаживания для начала отношений в сфере промышленности.
Заключение преступного Пакта Риббентропа-Молотова стало непреодолимым препятствием на пути восстановления политических отношений. Однако мысль о развитии экономического обмена была для Федерального совета по-прежнему привлекательной в связи с необходимостью обеспечить снабжение страны в условиях окружения Швейцарии «странами оси». С 24 февраля по 22 июня 1941 г. между Швейцарией и Советской Россией действовало Торговое соглашение, в рамках которого из СССР в Швейцарию было поставлено товаров (зерно, дерево, хлопок) на общую сумму в 50 млн. шв. франков . До 1943 г. какие-либо отношения между Швейцарией и СССР фактически отсутствовали. Победа Советской Армии под Сталинградом и обозначившееся неминуемое поражение гитлеровского блока послужили причиной постепенного «пробуждения» интереса Швейцарии к восстановлению отношений с Москвой.
Начало сближения и миссия Вихорева
Глава швейцарского внешнеполитического ведомства Дж.Мотта считал, что отношения Советским Союзом невозможны до тех пор, пока эта страна является «нарушителем норм международного права». Отношения с СССР на заключительном этапе Второй мировой войны пытался наладить и его наследник М.Пиле-Голаз, однако успеха он не добился. Следующий мининдел, М.Петипьер, в самый первый свой рабочий день в западном крыле бернского «Федерального дворца» затребовал себе на ознакомление досье по отношениям с Советской Россией.
Ситуацию на этом направлении он обсудил со своим ближайшим сотрудником послом В.Штуки, который в целом согласился с мнением своего шефа. Будучи по натуре авантюристом, Штуки уже пытался прозондировать в Москве почву на предмет восстановления дипотношений. При этом он использовал свои связи с лидером швейцарских коммунистов Леоном Николе, и попытался наладить связи с Москвой по партийно-политической линии. Попытки Штуки не увенчались успехом, да и сам Петипьер предпочел бы обойтись без помощи коммунистов и пойти традиционным политико-дипломатическим путем.
Первая реальная возможность сближения представилась в июне 1945 г. Московское радио обвинило Швейцарию в том, что она плохо обращается с советскими интернированными солдатами, размещенными в специальных лагерях для перемещенных лиц, и препятствует их выезду на родину. Советская печать развернула в эти же дни активную антишвейцарскую кампанию. В качестве контрмеры Москва приказала немедленно приостановить депортацию на родину швейцарских граждан из советской оккупационной зоны в Западной Европе.
В этой ситуации М.Петипьер принял решение не просто ответить на советские упреки своими вербальными возражениями, но пригласить в Швейцарию сразу полноценную советскую делегацию с тем, чтобы на месте проверить ситуацию и организовать репатриацию советских граждан. Поскольку официальных дипотношений с СССР у Швейцарии не было, то приглашение в Москву было передано через британскую миссию в Берне. 27 июня 1945 г. советская делегация под руководством генерала Александра Вихорева прибыла в Швейцарию.
Переговоры прошли успешно, чему немало поспособствовал говоривший по-русски (он вырос в Риге) высокопоставленный швейцарский дипломат Рэймонд Пробст. А.Вихорев посетил лагеря, в которых содержались интернированные советские граждане и убедился лично, что упреки официальной московской пропаганды в швейцарский адрес ничем не обоснованы. В период с 11 по 30 августа 7097 чел. через КПП Санкт-Маргретен и Австрию выехали в СССР.
Около ста человек, преимущественно это были солдаты родом с Кавказа (Азербайджан), наотрез отказались возвращаться в Советский Союз. 1 октября 1945 г. было опубликовано советско-швейцарское коммюнике относительно окончания работ по репатриации советских граждан из Швейцарии, 6 октября Москва дала «зеленый свет» возвращению швейцарских граждан из оккупированных Советским Союзом областей Западной Европы. А.Вихорев оставался в Берне до конца 1945 г., так как ему нужно было решить еще несколько проблем схожего рода.
Речь шла, во-первых, о советском военном инженере Владимире Новикове, который попал в плен к немцам на Украине в 1942 г. и которому удалось добраться до Швейцарии, а во-вторых – о советском летчике Геннадии Кочетове, который 25 августа 1945 г. увел и приземлил в Швейцарию современный советский самолет-истребитель. СССР требовал выдать ему этих людей, а также еще шестерых интернированных, которые, по утверждению Москвы, были уголовными преступниками. Федеральный совет отказался выполнить это требование, указывая на то, что сами эти люди отказываются возвращаться, а их насильственная выдача была бы равнозначна нарушению международного гуманитарного права. Советский Союз усилил давление на Швейцарию. В частности, под стражу были взяты пять швейцарских дипломатов – два консульских работника в оккупированной Советской армией части Восточной Пруссии, один – в Манчжурии (г. Харбин) , и двое – в Будапеште. Кстати, похожая судьба была уготована и их шведскому коллеге Раулю Валленбергу, который бесследно пропал в подвалах Лубянки.
М.Петипьеру предстояло принять сложное решение. После долгих консультаций со своими сотрудниками, он предложил Москве компромисс – выдать всех, кроме Новикова. Однако Советский Союз отверг эту возможность. А.Вихорев улетал на родину 29 декабря 1945 г. Накануне отлета, около 15 часов пополудни, у него состоялся последний разговор с высокопоставленным швейцарским дипломатом Альфредом Цендером. А.Вихорев проинформировал швейцарца о готовности советской стороны освободить задержанных швейцарских дипломатов в обмен на выдачу всех заявленных советской стороной лиц, включая Новикова и Кочетова.
Цендер ответил Вихореву, что шесть интернированных лиц и Кочетов могут выехать на родину, однако вопрос передачи в СССР Новикова уже обсуждался Федеральным советом, и по этому делу было принято отрицательное решение. Поэтому выезд Новикова связан с необходимостью нового разбирательства. На вопрос о том, когда советский представитель хочет получить ответ по личности Новикова, Вихорев ответил, что на 17.00 у него назначена аудиенция у М.Петипьера и что это время ему бы вполне подошло.
Цендер был ошарашен дерзким поведением Вихорева. Пытаясь протянуть время, он ответил, что Федеральный совет сможет собраться для того, чтобы принять решение по Новикову, только после нового года. Однако советский генерал объявил открытым текстом, что задержанные в Будапеште швейцарские дипломаты Феллер и Майер не будут отпущены до тех пор, пока Швейцария не выдаст Новикова.
Далее события развивались следующим образом. После консультаций с В.Штуки, А.Цендер в 16.30 встретился с Петипьером, изложив ему содержание требований А.Вихорева и ознакомив с возмущенно-отрицательным мнением на эту тему В.Штуки. В этой ситуации М.Петипьер согласился на то, чтобы собрать членов Федерального совета в 16.50 и принять положительное решение относительно выдачи всех советских граждан в обмен на освобождение швейцарских дипломатов. В 17.00 состоялась запланированная беседа Вихорева и Петипьера, в рамках которой было оглашено принятое десять минут назад решение Федерального совета.
На следующее утро Новиков и Кочетов были переданы Вихореву. Что случилось затем с Кочетовым не известно. Что касается Новикова, то он был осужден, брошен в лагерь, затем реабилитирован и вновь задействован в военно-промышленной сфере (занимался созданием ракетной техники). Эта сделка давила на совесть Петипьера практически до самой его отставки и выхода на пенсию - ведь выдача Кочетова и Новикова была очевидным нарушением гуманитарного международного права. Швейцарский историк Кристина Гериг-Штраубе, специализирующаяся на советско-швейцарских отношениях, подметила метко, что тогда руководство швейцарской дипломатии «пожертвовало двумя русскими и одним правовым принципом, и получило за это двух соотечественников». И в самом деле, Феллер и Майер вскоре вернулись в Швейцарию. Поступи Федеральный совет иначе, эти люди наверняка бы разделили судьбу Рауля Валленберга.
Восстановление контактов
Так или иначе, решение вопроса репатриации советских граждан стало значительным шагом вперед на пути установлению полноценных дипломатических отношений между СССР и Швейцарией. Уже в сентябре 1945 г. швейцарский посланник в Белграде Эдуард Целльвегер докладывал М.Петипьеру о хороших отношениях, сложившихся у него с советским послом в Югославии Садчиковым. Следует особо подчеркнуть, что социал-демократ Целльвегер (а обычно социалисты не работали тогда в швейцарском МИД) был «варягом», взятым на дипслужбу лично Петипьером в надежде на то, что тот, не будучи связанным с профессиональной дипломатией, сможет инициировать новое начало швейцарского внешнеполитического курса. Как видно, этот расчет полностью оправдался.
Используя новогодний прием у американского посла, Целльвегер испросил у советского дипломата разрешения навестить его с визитом вежливости, несмотря на то, что между СССР и Швейцарией нет дипломатических отношений. Садчиков согласился – так начались переговоры об установлении дипотношений. М.Петипьер действовал осторожно, он требовал, чтобы возможное установление дипотношений опиралась на четкую договорную базу, а именно – на обмен соответствующими нотами. Работа над текстом швейцарской ноты оказалась очень сложной.
Первые варианты предусматривали возможность принесения извинений со стороны Швейцарской Конфедерации за то, что по ее, в том числе, вине, отношения между двумя странами до сих пор не удавалось восстановить. Однако в итоге был согласован текст, в котором Швейцария просто выражала сожаление в связи с отсутствием дипотношений с Москвой. 18 марта 1946 г. в Белграде произошел обмен нотами, 30 апреля 1946 г. первым послом Швейцарии в Москве был назначен полковник Герман Флюкигер .
Переговоры о возобновлении дипотношений между двумя странами велись в обстановке строгой секретности. Позже М.Петипьер с гордостью указывал, что даже швейцарские коммунисты ничего не знали о факте переговоров. За несколько дней до белградского обмена нотами главный орган швейцарской «Рабочей партии» «Voix ouvriere» указывал, что пока во главе швейцарской дипломатии стоит Петипьер, «русские никогда не изъявят готовность восстановить (дипломатические) отношения».
|
|