«Швейцарский Высоцкий» Мани Маттер
Текст материала и переводы: Игорь Петров
В 80-е и 90-е гг. ХХ века о Мани Маттере как-то подзабыли, но после того, как в 2002 г. было торжественно отмечено 30 лет со дня его смерти, культ М.Маттера вспыхнул с новой силой. На экраны Швейцарии вышел фильм о нем, его диски переиздаются и покупаются, ведущие музыканты охотно поют песни на стихи Маттера. Наверное, настало время и русскому читателю познакомиться с ним и с его творчеством.
Биография
Мани Маттер родился 4 августа 1936 г. в швейцарском городе Герцогенбуксзее (Herzogenbuchsee). Его отец, Эрвин Маттер, был юристом, мать, Вильгельмина Маттер-де Хаан, была родом из Нидерландов и работала секретаршей. Мани стал вторым ребенком в семье, у него была родившаяся двумя годами раньше сестра. В семье Маттеров говорили в основном по-французски, хотя, что удивительно, французский не был ни для кого из членов семьи родным языком. Крещен Мани Маттер был под именем Ганс Петер, его мать звала его на французский манер Жан, сестра превратила это имя в «Нани», члены его скаутского отряда дали, в конечном итоге, будущему поэту имя «Мани», под которым он и вошел в историю поэзии. В профессиональной же и повседневной жизни он называл себя исключительно Ганс Петер.
Писать Мани Маттер начал уже в 1944 г., находясь в рядах скаутов. Позже он вместе с друзьями организовал театральную труппу («кабаре») «Бернские Трубадуры», выступавшую на вечерах юмора со скетчами и юморесками. В 1953 г. его постигло огромное потрясение, связанное со смертью матери. Психические переживания были настолько велики, что призывная комиссия сочла его непригодным для службы в армии. Закончив в 1955 г. школу, он начал учиться – один семестр он изучал в университете Берна германистику, а затем переключился на юриспруденцию.
В 1963 г. М.Маттер получил свидетельство, дающее право на ведение юридической практики, в 1965 г. – защитил диплом на тему «Die Legitimation der Gemeinde zur staatsrechtlichen Beschwerde» («Юридические полномочия общины в рамках ведения государственно-правовых процессов»). Сезон 1967/68 гг. он провел в Кембридже (Великобритания), где готовился к защите диссертации на тему «Die pluralistische Staatstheorie» («Плюралистическая теория государства»).
Со своей будущей супругой Дж.Дёбели Мани Маттер познакомился в 1960 г. на знаменитом швейцарском лыжном курорте Гриндельвальд. Ее мать была англичанкой по происхождению. Сама Джой работала учительницей старших классов. 30 марта 1963 г. они поженились. Дж.Дёбели работала в Биле, городе в 30 км к западу от Берна, поэтому в первое время они жили на полпути от Берна до Биля, в городе Мюнхенбуксзее. Сам М.Маттер к этому времени занял должность ассистента профессора государственного права Р.Боймлина в университете Берна.
В 1964 г. супруги переехали в Берн, в котором у них родились трое детей: дочери Сибилла (1964), Мерет (1965) и сын Ули (1967). Сезон 1967/68 гг. семья провела в Кембридже, где Мани Маттер работал над своей диссертацией. В 1970 г. он начал в Берне карьеру городского служащего на посту юридического советника правительства г. Берн. В этом же году его пригласили прочитать курс лекций по государственному праву в Бернском университете.
Очень важно отметить политическую деятельность Мани Маттера, которая затем напрямую отразится на его творчестве. В конце 50-х гг. он вступил в члены основанной в 1956 г. политической группировки «альтернативного» характера «Молодой Берн». «Молодые бернцы» обвиняли крупные политические партии в косности и отсутствии свежих идей, и активно участвовали в выборах на кантональном уровне. Сам Мани Маттер дважды (оба раза - неудачно) выступал кандидатом он «Молодого Берна» на выборах – в 1959 г. в качестве кандидата на место в городском совете, а в 1962 г. он претендовал на депутатское кресло в парламенте кантона Берн. С 1964 по 1967 гг. Мани Маттер был председателем организации «Молодой Берн».
24 ноября 1972 г., возвращаясь домой в Берн после концерта в г. Рапперсвиль (кантон Цюрих), Мани Маттер попал на дороге в снежный буран и погиб в автомобильной катастрофе. 29 ноября 1972 г. после церемонии отпевания в протестантской церкви, Мани Маттер был похоронен в фамильном склепе на бернском кладбище «Бремгартен».
Творчество
Бардовской песней (шансоном) Мани Маттер «заразился» в возрасте 13 лет, когда случайно наткнулся на пластинку знаменитого французского шансонье Мориса Шевалье. В дальнейшем на него огромное влияние оказали исполняемые под гитару песни другого француза – Жоржа Брассанса, записи которого появились в Швейцарии примерно в 1952 г. В 1953 г. М.Маттер написал свое первое стихотворение «Dr Rägewurm» («Дождевой червяк»), положив ее на мелодию Ж.Брассанса.
Первым слушателем песен и стихов М.Маттера был его друг, священник Клаус Шеделин. Именно он продемонстрировал записи песен Маттера заведующему редакцией развлекательных программ бернского радио Гидо Шмецеру. 28 февраля 1960 г. Мани Маттер был впервые приглашен для участия в радиопередаче «Калейдоскоп», в рамках которой он исполнил четыре песни. Всего в период с 1958 по 1965 гг. он записал четыре пластинки с песнями, однако эти записи были обыкновенным развлечением и играли роль рождественских подарков для родных и близких.
Первый концерт перед широкой публикой Мани Маттер дал в сезон 1965/66 гг. Произошло это в рамках выступления труппы «Бернские Трубадуры» в знаменитом бернском «Theater an Zytglogge» («Театр у колокольни»). Именно благодаря сольным номерам Мани Маттера «Бернские Трубадуры» (Руди Кребс, Мани Маттер, Якоб Штикельбергер, Бернхард Штирнеманн) стали известны и популярны во всей немецкоязычной Швейцарии. После кембриджского перерыва Мани Маттер продолжил выступления, но теперь уже в более камерном составе (вместе с Я.Штикельбергером и Ф.Видмером), а с 1971 г. он начал выступать в соло-формате.
Официальную дискографию Мани Маттера принято отсчитывать с 1966 г., когда Х.Рамзайер и Р.Аттенхофер выпустили в только что основанном издательстве «Zytglogge Verlag» небольшой диск «I han en Uhr erfunde» («Я изобрел часы…»). В 1967 г. последовал диск «Alls wo mir id Finger chunnt» («Все, что ни попадает мне в руки…»), а в 1970 г. – пластинка «Hemmige» («Препятствия»). В 1972 году дискографию барда пополнил альбом «Betrachtige über nes Sändwitsch» («Размышления о бутерброде»), а в 1973 г., уже после смерти М.Маттера, вышел лично им составленный сборник «Ir Ysebahn» («На железной дороге»).
Издавались стихи Маттера не только на дисках, но и в форме поэтических сборников. В 1965 г. в издательстве «Benteli Verlag» вышла антология бернского шансона. Среди прочих стихов были там и три песни Мани Маттера. В 1969 г. цюрихский издатель Эгон Аманн издал его первый «сольный» сборник стихов «Us emene lääre Gygechaschte» («Из пустого скрипичного футляра»), который в том же году был удостоен литературной премии города Берн. На полученные деньги Мани Маттер приобрел электроорган марки «Farfisa Keyboard», на котором он с удовольствием экспериментировал.
Отвечая в одном из своих интервью о том, как рождаются его стихи и песни, Мани Маттер отвечал, что в начале творческого процесса, как правило, находятся «абстрактные идеи, формальные находки, которые я затем пытаюсь реализовать». Интересны его высказывания относительно языка. Как, наверное, уже стало понятно, Мани Маттер писал свои песни исключительно на диалекте «берндютч», то есть на том диалекте немецкого языка, на котором изъясняются в быту жители Берна и его окрестностей.
Почему диалект?
Почему он не писал песен на литературном немецком? К этому было несколько причин. Во-первых, по его собственным словам, Мани Маттер просто не умел писать стихи на литературном немецком. Во-вторых, он не предполагал, что кто-то будет серьезно воспринимать его творчество, а потому на внимание аудитории в других немецкоязычных странах (Германия, Австрия) он даже не рассчитывал, отсюда решение петь и писать на бернском диалекте. Наконец, по мнению Маттера, диалект менее «затаскан» с литературной точки зрения, он более гибок и позволяет изобретать новые рифмы.
Любопытно, что на вопрос о том, как он умудряется совмещать в своей душе юриста и «трубадура», Мани Маттер ответил, что «на самом деле разница здесь весьма небольшая – в обоих случаях речь идет о поиске наиболее точной формулировки».
Решение петь на диалекте «берндютч» привело к тому, что Мани Маттер остался исключительно швейцарским явлением. Едва ли кто-то и сегодня, за исключением отдельных «гурманов» в Германии или в Австрии, знает о существовании барда и поэта по имени Мани Маттер.
Русский угол
Парадоксально, но гораздо интереснее посмотреть на него как раз с русского угла. Сразу же бросается в глаза тот факт, что расцвет творчества Мани Маттера приходится на то же время, когда бардовская песня была на подъеме и в тогдашнем Советском Союзе. И если во Франции «шансон» был исключительно явлением шоу-бизнеса, а в Германии – явлением достаточно «окраинным» (из немецких классических бардов можно, назвать, разве только Райнхарда Мея, который, впрочем, исполнял достаточно прямолинейные, в ущерб художественности, политические тексты), то как раз Мани Маттер ближе всего соответствует роли, которую исполняли барды в СССР.
На рубеже 60-70-х гг. ХХ века и Швейцария, и Советский союз были достаточно закрытыми странами. Одновременно в обеих странах общество переживало рост материального благосостояния. Поэтому на первое место начали выходить проблемы, долгое время остававшиеся на втором плане. Имеются в виду вопросы о том, кто есть человек и откуда он, в чем его предназначение, и что делает он в этом внешне благополучном, но на самом деле глубоко противоречивом, обществе. Именно об этом идет речь в самом, пожалуй, известном стихотворении М.Маттера «warum syt dir so truurig?» («…отчего вы так печальны?»).
Конечно, сравнение с Высоцким довольно условно. В стихах Мани Маттера мы не найдем того трагического накала, которым отличалась поэзия Высоцкого. Не нужно было Маттеру преодолевать и каких-либо политических или цензурных препятствий (его «препятствия» - «Hemmige» - это, скорее, споры с самим собой в рамках внутреннего диалога). Однако их роднит ироничный лиризм, который у Маттера порой развивается в сторону сюрреализма, как в стихотворениях «ds nüünitram» («Девятичасовой трамвай» в дословном переводе) или «bim coiffeur» («У парикмахера»), и стремление «по гамбургскому счету» разобраться в том, что происходит вокруг.
Так, например, песенка про драку, случившуюся во время самодеятельного представления драмы Ф.Шиллера «Вильгельм Телль», очень напомнила мне легендарную сатиру В.Высоцкого про «Лукоморье». И там и там шаржирование основополагающих мифологем национальной истории происходило в достаточно жестких общественно-идеологических рамках. В СССР эти рамки определялись идеологией коммунизма, в Швейцарии – не менее жесткой и консервативной идеологией «Духовной обороны», которая в 60-е гг., то есть в период холодной войны, переживает в Конфедерации заметное укрепление. Таким образом, оба поэта должны были иметь достаточно мужества для того, что бы «поплыть против течения».
Различия между ними становятся очевидны только в финале. Если у В.Высоцкого в конце «баллады о Лукоморье» происходит своего рода «закругление», возвращение в контекст сказки («… все, о чем писал поэт – это бред»), а политический аспект выглядит, по понятным причинам, весьма размыто («…если это присказка, сказка будет дрянь»), то у М.Маттера акценты расставлены прямо наоборот. Юморное описание драки завершается (и здесь юрист-Маттер побеждает Маттера-поэта) назидательным и общественно-значимым выводом: «sy würde d'freiheit gwinne, wenn sy däwäg z'gwinne wär» (в дословном переводе: «они непременно завоевали бы свободу, если бы ее можно было завоевать таким образом»). Точно такими же политическими размышлениями завершается у Маттера и сегодня актуальное стихотворение «dynamit» («Динамит»). Кстати, учитывая юридическое образование М.Маттера, становятся понятны и «судебные мотивы» в стихотворении «…alls wo mir id finger chunnt».
Простые тексты?
На первый взгляд, тексты Маттера достаточно просты. Если на один полюс поместить «поэзию образа» (когда слово есть только мостик к сложным, существующим «где-то там», смысловым переплетениям), а на другой – поэзию «рассказа», когда стихотворение, по сути, является рифмованной прозой, то Мани Маттера, да и того же В.Высоцкого, следует поместить где-то по середине, причем ближе к «рифмованной прозе». И, тем не менее, приступая к переводу, сразу начинаешь чувствовать упругость и завершенность текстов Маттера.
Блестяще владея всеми нюансами диалектной речи, он, при помощи простых слов, выстраивает достаточно сложные образы, которые активно сопротивляются переносу в иной язык. В центре его поэзии, по его же словам, находятся «абстрактные идеи, формальные находки». Поэтому, переводя его стихи на русский язык, приходилось совершать двойное усилие. Сначала нужно было добраться до своего рода платновской «пра-идеи», играющей в поэзии Маттера роль поэтического демиурга, перводвигателя, а затем разворачивать эту идею вновь, но теперь уже в русском языковом контексте, стараясь одновременно как можно точнее передавать фабулу и словарь оригинала. Насколько это получилось – судить читателю.
Несколько пояснительных замечаний. Аллея «Монбижу» - это одна из центральных бернских улиц («Монбижуштрассе»), по которой и в самом деле ходит трамвай. «Бундестерраса» - это своеобразный парапет, выходящий на высокий берег реки Аре позади «Федерального дворца» - здания, где в Берне размещаются парламент и основные министерства. Рютли – это мифологическое место «зарождения» Швейцарии, луг, расположенный на берегу Фирвальдштетского озера, противоположном от г. Бруннен. Луг Рютли является, так же, как и драма «Вильгельм Телль», важнейшим элементом швейцарской политической мифологии.
Фраза «und dise wo der huet bewacht» («тот, кто охранял шляпу») в стихотворении «si hei der willhelm täll ufgfüehrt» («…играли драму Вильгельм Телль») прямиком связана с легендарным стрелком. Как известно, в этой легенде «злой» австрийский наместник Гесслер, «угнетавший швейцарцев», водрузил на шесте в центре г.Альтдорф (мифическая «родина» Телля и реальная столица кантона Ури) свою шляпу, отдав приказание, чтобы каждый, кто проходит мимо, кланялся ей. Рядом со шляпой был выставлен караул. Отказ Телля кланяться шляпе стал началом процесса героического «освобождения» Швейцарии от «австрийского гнета». Ну, а что такое «выстрел в яблоко» («der Apfelschuss»), наверное, отдельно объяснять не надо.
К переводу были выбраны шесть текстов, которые должны дать первое впечатление о стихах Мани Маттера и которые действительно прошли проверку временем, приобретя в (немецкоязычной, по крайней, мере) Швейцарии всенародную популярность. В заключение хочу отметить, что проект перевода стихов М.Маттера на русский язык не состоялся бы без любезной помощи госпожи Татьяны Шнайдер (составление подстрочника на литературном немецком языке) и госпожи Марины Карлин (журнал «Русская Швейцария»). Им всем – огромное спасибо. Отдельная благодарность интернет-сайту www.manimatter.ch
А теперь - тексты и переводы
am tag won i uf d'wält bi cho, si hei mers speter gseit
da het my mueter grad deheim es suppegschir verheit
und sider ischs mys herte los bis a mys läbesänd
alls wo mir id finger chunnt verbricht mer i de händ
i cha mer müe gäh wi i wott, es nützt mer alles nüt
was geschter no isch ganz gsy isch i tuusig bitze hütt
die schärbehüüfe won i hinderla, die rede bänd
alls wo mir id finger chunnt verbricht mer i de händ
i han emal es meitschi gchennt, s'isch truurig aber wahr
es meitschi ganz us porzelan mit rabeschwarze haar
uf einisch isch es zue mer cho, het gseit: jitz isch es z'änd
alls wo mir id finger chunnt verbricht mer i de händ
und won i's du zum letschten abschid a mys härz ha trückt
da han i's z'fescht umarmet und vor liebi grad erstickt
i has nid äxtra gmacht, dir chöit mers gloube, sackermänt
alls wo mir id finger chunnt verbricht mer i de händ
si hei mi vor e richter gstellt und hei mi geschter ghänkt
und won i scho bi ghanget, da uf ds mal, wär hätt das tänkt
da het dr strick la gah im allerletschtischte momänt
alls wo mir id finger chunnt verbricht mer i de händ
und sider blyben i vagant und mache lieber nüt
dir wärdet das begryffe, drum syt güetig, liebi lüt
und gryffet ou i ds portmonee und gäht e mildi spänd
alls wo mir id finger chunnt verbricht mer i de händ
все у меня, что ни возьми…
Когда родился я на свет, мамаша, вот дела,
Огромный тазик с оливье смахнула со стола.
И с той поры остался я навечно в дураках,
Все у меня, что ни возьми, ломается в руках.
Как ни старайся, ни крутись, мне не везет в делах,
Все то, что было цело, вдруг – крошится в пух и прах.
В осколках тех судьба моя воплощена в стихах.
Все у меня, что ни возьми, ломается в руках
Была подруга у меня, печальный факт такой,
Хрупка, нежна, стройна, бела – и волос вороной.
Но вдруг она мне говорит – любви приходит крах,
Все у меня, что ни возьми, ломается в руках.
Я на прощание ее в объятья заключил,
И не заметил как ее от страсти – удавил,
Я не нарочно, Боже мой, кричал я им в слезах,
Все у меня, что ни возьми, ломается в руках.
И вот как есть, в кратчайший срок, предстал я пред судом
Потом к петле приговорил меня казенный дом.
И я висел, но - лопнул шнур, напрасен был замах,
Все у меня, что ни возьми, ломается в руках
С тех пор, мне, право, все равно. Бродягой стал, певцом.
Пойми меня, честной народ, и будь же молодцом,
Залезь в кошель, монетку брось, коль скоро - при деньгах,
Все у меня, что ни возьми, ломается в руках…
_____________________________
ds nüünitram
geschter z'nacht het ds nüünitram statt hei i ds depot z'gah
plötzlich, niemer weis warum, sys schinegleis verla
isch zum himel ufegflogen und dert natina
i dr nacht verschwunden ohni spure z'hinderla
sibe hünd hei kläglich gjoulet grad wo das isch gscheh
und e chalte windstoss isch dür d'monbijou-allee
und s'het e betrunkne wos als einzige het gseh
dür die lääare strasse brüelet: oherjeminee!
das het amne polizischt wo dert zur stell isch gsy
hüenerhut ygjagt, dass är es ei het gleit derby
und e frou het tänkt: wie nützlech doch die tschugger sy!
het ds ei gno und's bräglet bis's es stierenoug isch gsy
doch dr stier isch us dr pfanne drusbrönnt und dervo
d'frou het afa brüele, lut und zetermordio
bis dr stier sech in es tram verwandlet het und so
uf de gleis isch wytergfahre gäge ds tramdepot
druf ischs wider stiller worden und de schliesslech rue
ds nüünitram isch hinden um e rank em depot zue
eine het no grüeft: i pfuuse, blaset mir id schue!
und dir heit jitz vo mym gschichtli sicher alli gnue
шел трамвай девятый номер…
Однажды вечером трамвай, нет, чтоб в депо уснуть,
Никто не знает почему, покинул гладкий путь.
Пробило девять раз уже на городских часах,
Но растворился он как раз бесследно в небесах.
Семь хором взвыли диких псов, был страшен этот миг,
И на аллее «Монбижу» холодный ветер сник,
Один полуночный алкаш не смог себя сдержать
И завопил на весь квартал: «Твою-то в душу мать!»
От этих воплей старый мент вдруг побелел лицом
И до угла не добежав он отложил яйцо.
Умелый повар сей продукт в глазунью превратил,
И долю львиную ее на ужин смолотил
Но этот лев, не будь дурак, сорвался с поводка,
И превратился вновь в трамвай, забыв про облака,
Вокруг повисла тишина, и, сделав поворот,
Он ровно в девять был уже у собственных ворот.
Дежурный спал давным-давно, девятый видя сон,
А пробудившись, он зевнул и вышел на балкон.
«Я сплю! Какого черта! Кто будить меня посмел?..»
Но вам, как видно, сей сюжет, до смерти надоел…
_____________________________
dynamit
einisch ir nacht won i spät no bi gloffe
d'bundesterrasse z'düruf gäge hei
han i e bärtige kärli atroffe
und gseh grad dass dä sech dert, jemers nei
dass sech dä dert zu nachtschlafener zyt
am bundeshus z'schaffe macht mit dynamit
i bi erchlüpft und ha zuen ihm gseit: säget
exgüse, aber es gseht fasch so us
wi dass dir da jitze würklech erwäget
das grad id luft welle z'spränge das hus
ja, seit dä ma mir mit für, es mues sy
furt mit däm ghütt, i bi für d'anarchie
was isch als bürger mir da übrigblybe
als ihm's probiere uszrede, i ha
ihm afa d'vorteile alli beschrybe
vo üsem staat, eso guet dass i cha
ds rütli und d'freiheit und d'demokratie
han i beschworen, är sölls doch la sy
d'angscht het mys rednertalänt la entfalte
chüel het dr wind um üs gwäit i dr nacht
während ig ihm en ouguschtred ha ghalte
dass es es ross patriotisch hätt gmacht
zletscht hei dä ma mini wort so berückt
dass är e tränen im oug het verdrückt
so han i schliesslech dr staat chönne rette
är isch mit sym dynamit wieder hei
und i ha mir a däm abe im bett en
orde zuegsproche für my ganz allei
glunge isch nume, dass zmonderischt scho
über mi red mir du zwyfel si cho
han ig ihm d'schwyz o mit rächt eso prise
fragen i mi no bis hüt hindedry
und no uf eis het dä ma mi higwise
louf i am bundeshus sider verby
mues i gäng dänke, s'steit numen uf zyt
s'länge fürs z'spränge paar seck dynamit
динамит
Однажды уж в ночь, поработав отлично,
По «Бундестеррасе» шагал я домой
Как вдруг повстречал я престранную личность
С мешком и огромной седой бородой…
Но что же я вижу – и это не сон:
Дворец депутатов минирует он!
Признаюсь, что я пережил потрясенье…
«Простите… Быть может, вы здесь не причем,
Но кажется мне, что вы без сожаленья,
Готовы взорвать благородный сей дом!»
«О да», - отвечает, - «реченному – сбыться!
Анархии суть есть с дворцами война,
А воле гражданской – на верх не пробиться…»
Позвольте, подумайте, чья здесь вина?
И я описал ему нашу идею,
Завет демократии, волю отцов
И знамя свободы, над Рютли что веет,
Откуда таких понабрался я слов?
Ораторский дар мой от страха раскрылся,
Был ветер не в силах меня остудить,
И если бы в августе это случилось,
Осла в патриота я б смог превратить.
И что же вижу – о чудо! – рыданья
Едва он сдержал, свой мешок подхватил,
И сгинул, оставив меня рядом с зданьем,
Спасенным от действия вражеских сил.
Вернувшись домой и ко сну изготовясь,
Себя я за мужество сам наградил.
А утром проснулся как будто с похмелья,
Терзаясь неведомым раньше сомненьем.
Все так ли у нас хорошо в мирозданье?
Ответа на этот вопрос не найдя,
Я думаю часто о странном свиданье,
И мимо дворца с этих пор проходя
Уверен: всему есть черед и свой срок,
А нужен всего-то взрывчатки мешок.
______________________________________
si hei der willhelm täll ufgfüehrt
si hei der willhelm täll ufgfüehrt im löie z'nottiswil
da bruchts viel volk, gwüss z'halbe dorf, hett mitgmacht i däm schpil,
die andri helfti isch im saal gsy, bim'ne grosse bier,
als publikum, het zuegluegt und isch gschpannt gsy, was passier.
am aafang isch es schön gsy, do het als schtouffacherin,
d'frou pfarrer mit dem schnyder gret, i wort vo tiefem sinn,
und als isch grüert gsy, sy het dasmal nid gseit, s'chleid sig z'tüür,
und är het guet ufpasst das är der fade nid verlüür.
uf zmal, churz vor em öpfelschuss, der lehrer chunnt als täll,
sy suhn, dä frogt'ne dis und äis, do rüeft dert eine schnäll,
wo un'drem huet als wach isch gschtande, so dass jede ghört,
wiso fragt dä so dumm, het dä ir schuel de nüt rächts gleert.
e fründ vom täll, e maa us altdorf, zwickt em eis uf ds muul,
und dise wo der huet bewacht, git ume, gar nid fuul,
und schtoost ihm mit syr helebarde eine z'mitts i buuch,
da chunnt scho s'volk vo uri z'schpringe, donner jetzt geits ruuch.
die einte, die vo öschterrich, die näh für d'wach partei,
die andre, die vo altdorf, für ä täll, ei schlegerei,
mit helebarde, cartonschwärt, culisse, schlöh sy dry,
der täll ligt und'rem gessler scho, da mischt der saal sech y.
jetz chöme gleser z'flüge, jede schtillt sy gheimi wuet,
es chrose disch u bänk und's bier vermischt'sech mit em bluet.
der wirt rouft sech sys haar, d'frou schinet broch'ni glider y,
zwo schtund lang het das duuret, do isch öschtrich gschlage gsy.
si hei der willhelm täll ufgfüehrt im löie z'nottiswil
und gwüss no niene i naturalistischerem styl,
d'versicherig het zahlt - hingäge eis weiss ig sithär,
sy würde d'freiheit gwinne, wenn sy däwäg z'gwinne wär,
играли драму „Вильгельм Телль!“
Играли драму Вильгельм Телль в трактире Львиный глаз,
Толпа людей – все местный люд – на сцене собралась
Все остальные сели в зал и мирно пиво пьют,
И ждут – куда на этот раз события пойдут.
Прекрасно вечер начался – священника жена
Вела с портным свой диалог, величием полна
И не ругаясь на него, что дорог нынче шелк.
А сам портной, как никогда, по тексту гладко шел.
Вот сцена с яблоком. Наш Телль, учитель это был,
На сцену вышел. Рядом сын, который вдруг спросил,
О том, о сем, а тот, кто здесь за шляпу отвечал,
«Какой глупец этот школяр…», - вдруг дерзко прокричал.
Альтдорфа житель, Телля друг, себя не пожалел,
Его со всех могучих сил по голове огрел,
И понеслось! А тот, кто здесь за шляпу отвечал
Давно уж саблею своей всех в животы пихал.
«Австрийцы» тут, «швейцарцы» здесь, мелькают кулаки,
Картонный меч, жестяный щит, наместники, стрелки,
В конце концов, повержен в прах, Вильгельм на землю пал,
Но тут уже на всех парах вмешался в дело зал…
Пивною кружкой хорошо соседа бить по лбу.
Трещат столы, и с пивом кровь смешалась на полу,
О горе мне, кричит бармен, и где-то через час,
Толпа «австрийцев» наконец, побитая, сдалась
Играли драму Вильгельм Телль в трактире Львиный глаз,
В натурализме превзошли мы всех на этот раз.
Страховка оплатила счет, но я считаю так:
Свободу в пьяной драке не завоевать никак…
__________________________________________
bim coiffeur bin i gsässe vor em spiegel, luege dry
und gseh dert drinn e spiegel wo ar wand isch vis-à-vis
und dert drin spieglet sech dr spiegel da vor mir
und i däm spiegel widerum dr spiegel hindefür
und so geng wyter, s'isch gsy win e länge korridor
i däm my chopf gwüss hundertfach vo hinden und vo vor
isch ufgreit gsy i eier kolonne, z'hinderscht isch dr chopf
i ha ne nümme gchennt, so chly gsy win e gufechnopf
my chopf, dä het sich dert ir wyti, stellet öich das vor
verloren ir unäntlechkeit vom länge korridor
i ha mi sälber hinde gseh verschwinde, ha das gseh
am heiterhälle vormittag und wi we nüt wär gscheh
vor chlupf han i mys muul ufgscperrt, da sy im korridor
grad hundert müüler mit ufgange win e männerchor
e männerchor us mir alei, es cheibe gspässigs gfüel
es metaphysischs grusle het mi packt im coiffeurgstüel
i ha d'serviette vo mer grissen, ungschore sofort
das coiffeurgschäft verla mit paar entschuldigende wort
und wenn dir findet i sött e chly meh zum coiffeur ga
de chöit dir jitz verstah warum i da e hemmig ha
у парикмахера
У цирюльника я перед зеркалом сел,
В нем второе такое же вдруг углядел…
Так случилось, что воли помимо, попал
Я в кресло одно – но промеж двух зеркал.
В бесконечном тоннеле прозрачных миров
Отражаются сотни затылков и лбов.
Исчезая в колонне моя голова
Различима, как кончик иголки, едва.
Все напрасно, о чем здесь вести разговор,
Я потерян, меня проглотил коридор.
Растворился, ушел среди белого дня,
И меня не найдут – и не ищут меня.
Рот раскрыл… Что за бред? Схоластический вздор:
Сотни ртов распахнулись, как призрачный хор,
Хор в составе всего одного лишь певца,
На котором от ужаса нету лица…
Я сорвал покрывало – и был я таков,
Обронив извинительных несколько слов.
Потому–то, - пойми мой невинный заскок, -
К парикмахеру я с этих пор не ходок.
_______________________
warum syt dir so truurig?
wohl, me gseht nech's doch a
söttet emal öiji gsichter
gseh, wenn der sitzet im büro
söttet emal öiji gsichter
gseh, wenn der fahret im tram
warum syt dir so truurig?
s'geit doch so wi der's weit
frou u chind sy doch zwäg, im
pruef geit's geng e chly vorwärts
s'längt doch ou hie und da
scho für nes chlys drübery
warum syt dir so truurig?
förchtet der das, wo chönnt cho?
aber dir syt doch versicheret
gäge die mügleche zuefäll
und wenn ds alter de chunnt
heit der e rächti pension
warum syt dir so truurig?
nei, dir wüsset ke grund
vilicht, wenn der e grund hättet
wäret der weniger truurig
mänge, wenn ds läben ihm wehtuet
bsinnt sech derdür wider dra
отчего вы так печальны?
Отвернувшись, вам не скрыться.
В час когда вы на работе,
В час когда вы на трамвае
На работу или к дому…
Посмотрели бы вы ребята,
На себя со стороны.
отчего вы так печальны?
Что задумано, то сбылось.
Дети, жены – все здоровы.
Рост карьерный неуклонен
И бывает, что хватает
И на хлеб, и на икру…
отчего вы так печальны?
Вас пугает то, что будет?
Посмотри в свою страховку,
Ведь она, твоя страховка, ни за что не подведет.
В час, когда наступит старость, будет пенсия – и все же
отчего вы так печальны?
Знать - грустите без причины…
Хорошо, когда чего-то не хватает иногда,
И когда душа болеет.
Потому что лишь страданье
Возвращает жизни смысл…
|
|