Шарль Азнавур: человек, о котором забыло время
Отель в центре Женевы. Шарль Азнавур почти сосед этого отеля. Вот уже много лет он живет здесь неподалеку на берегу Женевского озера. Расслаблен, дружелюбен, он почти не изменился за прошедшие 10, 20, 30 лет. Он до сих пор, что называется, легок на подъем, словно годы не властны над ним. Он до сих пор распространяет вокруг себя парадоксальное сияние, в котором смешаны уверенность в себе и покорность судьбе.
swissinfo.ch: Насколько важно для Вас, господин Азнавур, контактировать с людьми и помимо сцены?
Шарль Азнавур (Charles Aznavour): Я часто встречаюсь с публикой вне театра, я один хожу в магазин за покупками, у меня нет телохранителей, я веду нормальную жизнь вполне среднего человека. И поскольку я владею многими языками, у меня есть возможность общаться с представителями самых разных культур. И когда сталкиваешься с такими людьми каждый день, невольно становишься ближе к ним, что помогает писать именно для них.
swissinfo.ch: Ваше «полное собрание сочинений» вышло в свет в конце 2010 года. Вы как-то отметили, что Азнавур-певец вполне спокойно переносит критику, а вот Азнавур-автор совсем даже наоборот…
Ш.А.: Так было и так остается до сих пор. Я не знаю, почему критик, пишущий статью, ругает меня за мои стихи. Я тоже могу написать статью. А он… Он может написать песню, как я? В том-то вся и разница. Я тут выступаю с весьма твердых позиций. Потому что я утверждаю, что мои песни написаны качественно. Я не имею в виду песни, которые я писал в самом начале. Однако с течением лет я прошел эволюцию, которая привела меня к определенному совершенству. Не абсолютному, никто не совершенен, как известно… Однако я могу говорить о совершенстве, свойственном не каждому.
swissinfo.ch: В книге «Тихим голосом» вы сравниваете написание каждого Вашего зонга с фотографией, с моментальной фиксацией мгновения…
Ш.А.: Знаете, у меня с собой всегда есть фотокамера. Я не скрываю, что фотографирую места, в которых мне приходится бывать, и людей… Я не храню эти фотографии, потому что как только я извлекаю из них необходимое содержание, они мне больше не нужны, мне достаточно…
swissinfo.ch: То есть Ваши зонги возникают из реальных ситуаций?
Ш.А.: Да. Из того, что мне рассказывают, из того, о чем говорят, из того, что я воспринимаю, того, что мне доверяют.
swissinfo.ch: Армения в этом году является почетным гостем на Женевской книжной ярмарке. Вы с 2009 года являетесьпослом Армении в Швейцарии, и в этой роли Вы и посетили ярмарку.
Ш.А.: Да, я посетил ее в пятницу на открытии. Сегодня я французский автор песен и книг, мною написанных. И пусть я в жизни стал как кофе и сливки, - если сливки добавить в чашку с кофе, их уже не разделить, - но в моей жизни и в моей профессии Армения и Франция остаются абсолютно отделенными друг от друга. Я никогда не отказывался от моих армянских корней, однако определяющей для меня была, есть и навсегда останется французская культура.
swissinfo.ch: Кстати: в книге «Тихим голосом» вы много пишете об Армении, подчеркивая ее тесную связь с Францией. Но в книге нет ни слова о Швейцарии. Вы что, нарочно хотите нас немного рассердить?
Ш.А.: Швейцария – это убежище. Все здесь спокойнее, скромнее, даже светофоры переключаются медленнее. Это страна, которую я очень уважаю и люблю. Мои дети получили гражданство (Швейцарии). Но сам я на это не пошел, из чувства лояльности по отношению к Франции, которая дала моим родителям возможность вести нормальную жизнь, вырастить детей. Предать это я не могу.
swissinfo.ch: Вы поддерживаете проект «Фонари памяти» в напоминание о геноциде армян, проект, который будет воздвигнут в Женеве в 2013 году и который был очень даже неоднозначно воспринят турецкой общиной в Швейцарии.
Ш.А.: Я считаю, что этот проект обладает возвышенной красотой, скорее швейцарской, чем армянской, хотя автором проекта был молодой армянин. Это вовсе не памятник в честь мертвых, это своего рода Рамбла (Rambla – главная улица Барселоны, - прим. ред.), на которую человек выходит, чтобы найти себе будущую невесту.
swissinfo.ch: Усматриваете ли Вы какую-либо связь между Вашим творчеством и Вашими армянскими корнями, со всеми этими трагедиями, которые из-за этого вольно или невольно, но влияют на Вас?
Ш.А.: Это как раз то, что сблизило меня со всеми этими людскими сложностями. Жизненная скорбь вида везде. Ее можно найти у армян, у испанцев, евреев, а сегодня – и у чернокожих из Африки, или у людей из стран Магриба. Я читал как-то стихи неизвестных армянских женщин, они оказались очень близки к моей манере письма.
swissinfo.ch: Вы написали четыре автобиографические книги. Пятая под названием «D'une porte l'autre», выйдет в свет в сентябре. Как Вам удается совмещать скромность, и даже застенчивость, с непреодолимым желанием рассказывать всем о своей жизни?
Ш.А.: Занятие письмом – это своего рода клапан. Ведь я пишу не литературу, я пишу книги. Мне пришлось затратить много времени, прежде чем я рискнул обратиться к прозаической форме, ведь моя культура не позволяла мне этого. Не следует отрицать пороки, которые у тебя были или все еще есть. Слово – это нечто совсем иное. Вас наблюдают! Вы сами видите глаза других, их реакцию. Вы словно голым выходите к людям. Я охотно устраиваю такого рода стриптиз, ведь я комедиант-шансонье.
swissinfo.ch: Читая Ваши произведения сталкиваешься с парадоксом. С одной стороны вся Ваша жизнь с самого начала была посвящена театру, но с другой стороны невозможно не заметить столь явно развитое разумное измерение Вашей личности, Вашу своего рода «заземлённость».
Ш.А.: Вы знаете, будучи ребенком родителей-мигрантов, я рано научился не отрываться от земли. Ведь мне очень хорошо были видны все те сложности, с которыми сталкивались мои родители, воспитывая нас. Они пытались закрыть двери перед лицом зла и показать нам, что на свете есть еще и добро.
swissinfo.ch: Этот год стал годом Вашего возвращения на сцену, весной в Бельгии и Италии, на осень запланировано выступление в знаменитом парижском зале «Олимпия», затем начнется Ваше французское турне с заездом в Женеву. Почему вы приняли решение вернуться?
Ш.А.: Окончательная отставка – это преддверие смерти. А я вовсе не стремлюсь взять и немедленно умереть. Пока я еще в состоянии что-то делать, я буду это делать. И я надеюсь, мне хватит прозорливости уловить момент, когда я перестану писать интересные вещи. Чем дольше я пишу, тем больше я делаю вывод, что мне, наверное, уже не хватит времени закончить все, что я начал. Я меня целая куча тем, которые еще пока находятся в стадии развития, или которые реализованы наполовину, и я, видимо, уже не успею завершить их все, просто потому, что новые идеи приходят ко мне постоянно. Времени мне не хватит, это точно… Если только я не проживу до 120 лет…
|
|