Швейцарская молодежь и политика: между e-voting и "смартмобом"
Наверное, жаловаться тут в целом не на что. В ходе последних выборов депутатов швейцарского парламента 23 октября 2011 г. к избирательным урнам («живьем» или по почте) пришли 32% молодых избирателей Швейцарии в возрасте от 18 до 24 лет. Однако если посмотреть на другой фланг возрастного спектра, точнее, на группу избирателей в возрасте до 75 лет, то из них в выборах приняло участи значительно больше людей – примерно 70%.
Подобного рода контраст можно наблюдать практически во время всех выборов или голосований. Сам по себе этот феномен ничего нового из себя не представляет, однако в последние годы такого рода «ножницы» наблюдаются гораздо яснее и четче, чем раньше. Поэтому многие аналитики уже поспешили заявить о возникновении в стране «стариковской демократии».
Но так ли это на самом деле? Опубликованное недавно Швейцарским центром социальных наук (Schweizer Kompetenzzentrum Sozialwissenschaften - FORS) исследование показывает, что молодежь вовсе не отказалась от участия в политике. Она просто выбирает иные формы такого участия.
«Политическую деятельность нельзя сводить только к выборам и референдумам», - говорит в интервью порталуswissinfo Мартина Ротенбюлер (Martina Rothenbühler), автор упомянутого исследования, ориентировавшегося на политические предпочтения молодых взрослых в возрасте от 18 до 24 лет. – «В последнее время возник целый ряд неинституциональных форм политической деятельности, прежде всего, имеются в виду формы, функционирующие с опорой на интернет и социальные сети».
Такую «интеллигентную» мобилизацию масс с политическими целями многие социологи называют «смартмоб». Собранные посредством интернета или SMS-рассылок активисты могут и не знать друг друга лично, однако они способны быстро и оперативно, а главное очень эффективно, проводить свои акции, обращая внимание людей на вопросы, достойные внимания.
Так, например, такого рода «смартмобы» проводились в Швейцарии в последнее время, например, в связи с такими критическими по отношению к армии народными законодательными инициативами, как «За защиту от вооруженного насилия» («Für den Schutz vor Waffengewalt») и «За запрет экспорта военных материалов» («Kriegsmaterial-Exportverbot»).
К удивлению досужей публики в толпе образовывалась группа молодых людей, которая неожиданно падала «замертво» на мостовую, имитируя «смертельные» последствия выстрела из боевого оружия. Полежав немного, группа вскакивала на ноги и исчезала в толпе. Все это проходило в течение нескольких минут, и было примером классического «смартмоба», проведенного с целью агитации за инициативу, предлагавшую обязать сдавать получаемое после службы в армии боевое оружие на ответственное хранение в специальные цейхгаузы.
Студент Пьеро Шмид (Piero Schmid), родом из кантона Тичино, изучает геологию в Университете Фрибура. Ему 22 года и он знаком с такого рода акциями не понаслышке. Сам он был участником протестной акции «SOS Racisme», в рамках которой он протестовал в связи с положениями швейцарского законодательства, запрещающего иностранцам, находящимся в Конфедерации без действующего вида на жительство, заключать браки с гражданами Швейцарии.
«Новые коммуникационные средства полностью изменили образ политических действий и формат мышления», - говорит он, - «Такого рода акции, в которых воедино сливаются серьезные вопросы ценностного характера, искусство и ирония, в настоящее время завоевывают все большую популярность». Сам П. Шмид пока не вступил в какую-либо партию, но в целом он симпатизирует левым политическим идеям.
«Мы имеем дело с молодежными формами политического участия, которые носят точечный характер и протекают весьма динамично. Молодежь способна мобилизоваться на ту или иную акцию, однако как только данная тема исчезает из заголовков и новостей, она снова исчезает с политической сцены», - говорит Миша Кюхлер (Micha Küchler), сотрудник Швейцарского рабочего объединения молодежных союзов (Schweizerische Arbeitsgemeinschaft der Jugendverbände - SAJV). -«Я вспоминаю в этой связи о демонстрациях после ядерной катастрофы в Японии. Такого рода реальность соответствует миру, который становится все более раздробленным, в котором информация превращается в бесконечный поток».
«Если не считать некоторого, очень небольшого, количества традиционных политических активистов, степень политической вовлеченности молодежи скорее уменьшается», - считает П. Шмид, - «Я сам представляю собой наглядный пример такого процесса. У меня нет ни времени, ни охоты постоянно заниматься политической деятельностью».
По мнению М. Кюхлера, можно считать положительным тот факт, что молодежь сохраняет критическую дистанцию по отношению к традиционным политическим структурам, ставя под сомнение уже заранее сформированные мнения. Однако «без структурной «зацепки» очень сложно добиться, в итоге, качественных перемен».
В ходе своих исследований М. Ротенбюлер установила, что «молодые избиратели склонны тогда включаться в политику, когда некая проблема непосредственно затрагивает их самих. Так случилось, например, в ходе голосования по проекту законодательной инициативы о немедленной высылке из страны иностранцев, нарушивших закон или в связи с той самой инициативой относительно домашнего хранения армейского оружия».
По ее мнению, сложные темы и вопросы молодых избирателей зачастую просто отпугивают. «Даже если я не понимаю до конца проблемы, я все равно всегда принципиально иду голосовать», - возражает П. Шмид, - «Однако политики часто сами не знают, о чем говорят и путаются в трех соснах. Не говоря уже о том, что система политического образования в Швейцарии развита совершенно недостаточно». М. Кюхлер согласен с этим, и считает необходимым укрепить эту систему, прежде всего, в школах. «Такой предмет, как политическое образование, часто сокращается в школах по финансовым соображениям», - говорит он. Однако для молодежи из сложных семей или из других культур такой предмет особенно важен.
И именно тут исследование, проведенное FORS, вскрывает одну из самых серьезных проблем, а именно, речь идет о заметной невооруженным взглядом пропасти в том, что касается участия в политике, между хорошо образованными молодыми людьми и теми, у кого нет хорошего образования. И это на фоне сглаживания существовавших ранее в этой сфере различий между мужчинами и женщинами.
По мнению Мартины Ротенбюлер выходом тут может стать постепенно создающаяся в Швейцарии система электронного голосования. Так называемый e-voting сможет повысить степень политической ангажированности в молодежной среде. «Опыт Женевы показал, что возможность участвовать в выборах on-line повышает процент молодых людей, принявших участие в голосовании», - говорит она.
Пьеро Шмид, как ни странно, настроен более скептично. «Голосование – это серьезный процесс, требующий много времени и сил. Он не имеет ничего общего с обычным в сети Facebook нажатием кнопки «мне нравится». Не говоря уже о том, что риск фальсификаций и недобросовестной пропаганды в интернете пока еще слишком высок». Такое мнение характерно для многих молодых избирателей в Швейцарии.
Дискуссия на эту тему будет продолжаться, очевидно, еще очень долго, однако она показывает, наверное, самое главное, а именно, способность молодого поколения критически оценивать как свою вовлеченность в политику, так и шансы и риски, связанные с новыми СМИ и с современными возможностями коммуникации.
|
|