Усталая от войны Чечня «согласна жить в страхе…»
В интервью порталу swissinfo.ch З. Гашаева объясняет, что нынешнее правительство Чечни хотело бы, чтобы обе разрушительные (чеченские) войны 1994-1996 и 1999-2009 гг. как можно быстрее стерлись из памяти.
Многочисленные ее соратницы, выступавшие против войны, среди них и известная российская журналистка Анна Политковская, были убиты.
З. Гашаева так же постоянно на протяжении многих лет подвергалась смертельной опасности и в итоге покинула Чечню. В январе 2011 года она получила в Швейцарии статус политического беженца.
swissinfo.ch: Откуда Вы родом, с чего началась Ваша правозащитная борьба?
Зайнап Гашаева: В 1944 году мои родители были депортированы из Чечни в Казахстан, где я и родилась. Когда мне было 13 лет, мы вернулись в Чечню. Мой интерес к правозащитной тематике коренится, по всей видимости, в моем детстве.
Мои родители не говорили о том, что произошло, они всё хранили в себе. Однако однажды, я была тогда еще совсем маленькой, я случайно услышала, как они говорили о событиях, которые произошли в 1944 году в нашем родном селе Хайбах (Khaibach), о том, как сотрудники НКВД согнали около 700 человек в конюшню, а потом подожгли ее.
Мои родители испытывали страх, поэтому у нас в доме никогда не говорили о том, что тогда произошло. Но я не воспитывалась в атмосфере ненависти к русским и у меня были русские друзья.
swissinfo.ch: Что произошло, когда в 1994 году разразилась первая чеченская война?
З.Г.: Когда началась чеченская кампания, я жила в Москве. Сначала я забрала своих родителей, а потом я сама отправилась (туда), чтобы собственными глазами увидеть происходившее. Я жила между Чечней и Москвой. Я видела действительность в Чечне и то, какой она была в Москве: там (в Москве) люди ничего не знали, не хотели ничего знать.
swissinfo.ch: Может быть, одной из проблем тут является тот факт, что русские на малые народности в составе Российской Федерации (всегда) смотрели свысока?
З.Г.: Я люблю русских, их музыку, их культуру. Однако в составе Российской Федерации находятся более ста национальных групп, нельзя делать вид, что речь идет только об одном народе.
Россияне тоже являются рабами системы, в которой они сейчас живут. И у них тоже почти нет прав. А у малых народностей вообще нет никаких прав.
В настоящее время коррупция в России процветает даже в еще большем объеме, нежели во времена СССР. Я имею в виду коррупцию как на федеральном уровне, так и на локальном уровне. Цель каждого чиновника – выбить побольше денег из своей должности. Даже чтобы получить какой-либо пост, уже надо немало заплатить. Это замкнутый круг, разорвать который очень сложно.
swissinfo.ch: То есть Ваша борьба ведется не только в интересах Чечни?
З.Г.: Прежде всего, я выступаю за мир. За прекращение насилия. У нас в Чеченской республике война продолжалась почти десять лет. Эти годы принесли столько страданий для детей и женщин, для раненых. И не только в Чечне. Вы что думаете, какая-нибудь русская мать очень счастлива от того, что ее сын погиб в Чечне? Что ее сын сражался там и вернулся домой озлобленным на весь свет, что он из-за этого не в состоянии теперь снова стать частью общества, которое его так разочаровало?
Сегодня в Чечне снова строят дома, развиваются спорт и культура. И это хорошо. Однако как можно жить в этих домах, когда вокруг нет стабильности, когда приходится жить в страхе, и когда мы не можем даже слова сказать о том, что происходит?
Люди хотят забыть войну, они не хотят говорить об этом, думать об этом. Они готовы жить в страхе перед нынешними властями республики, лишь бы не было войны.
swissinfo.ch: Это очень похоже на опыт, который приобрели и Ваши родители?
З.Г.: Вот именно. После такого горя люди просто замыкаются в себе самих. Они боятся, даже находясь у себя дома. Даже в одной семье можно наблюдать различные взгляды. Люди боятся соседей, потому что те могут донести на них властям.
После каждой войны происходит одно и то же: мы начинаем отстраивать разрушенное, мы хотим все восстановить. Однако души людей остаются израненными. Остается боль.
Они ведь нас не цветами осыпали, они бросали на нас бомбы, в том числе и запрещенные бомбы. Однако и сегодня люди не могут говорить об этом, о том, что случилось, так как политика нынешнего чеченского правительства заключается в том, чтобы сделать из этой войны конфликт, который не оставил следов.
swissinfo.ch: А что же остальной мир? Он просто забыл о Чечне, или у него теперь иные заботы?
З.Г.: Да, так оно и есть. Существуют другие войны, случаются новые катастрофы. Все забывается.
Я в настоящее время работаю в Берне над созданием Чеченского архива. И я убеждена, что однажды я смогу передать этот архив своему народу. Иначе все это не имело бы ровным счетом никакого смысла. Я очень хочу, чтобы вы увидели огромную работу, выполняемую небольшой группкой женщин, которые, рискуя жизнью, ходили по городам и селам Чечни с целью сбора информации о военных жестокостях.
До сих пор никто не попросил у людей прощения, никто не признал, что эта война была ошибкой. Я думаю, что оценку этой войне должен дать приговор международного суда.
swissinfo.ch: Очень неоднозначный чеченский бизнесмен приобрел недавно футбольный клуб «Neuchâtel Xamax». Не является ли сдержанная реакция на это Швейцарии признаком того, то, несмотря на все слова о правах человека, миром правят в итоге исключительно деньги?
З.Г.: Во время войны я имела возможность посетить многие международные организации. Но была ли я в ООН, в Совете Европы или в (национальных) парламентах, - я всегда призывала международное сообщество не закрывать глаза на то, что произошло в Чечне. И часто наталкивалась на политическое равнодушие. Люди складывали руки и говорили: «Да, но что мы можем сделать? Нам нужен газ, у нас есть экономические отношения, и так далее…».
Даже когда дело доходило до массовых убийств и ковровых бомбардировок, - город Грозный, например, был просто стерт с лица земли, - когда существовали пытки, концентрационные лагеря, когда столько людей становилось беженцами, даже тогда мир молчал.
Однако везде, где бы я ни встречалась с совершенно нормальными людьми, я всегда получала поддержку и понимание.
swissinfo.ch: Что означает для Вас премия фонда «Somazzi-Stiftung»?
З.Г.: Это великолепное признание наших скромных усилий. Награда означает надежду и поддержку для меня, моих коллег и соратников, а так же для всех тех, кто, несмотря на недоверие и враждебность властей, продолжают бороться за уважение прав человека на Северном Кавказе.
Зайнап Гашаева
Родилась в 1953 г. В городе Текели (Tekeli) в Казахстане, после того, как ее родители были в 2944 году депортированы из Чечни.
Изучала экономику. Правозащитную деятельность начала 17 лет назад. В ходе обеих чеченских войн занималась, прежде всего, документированием военных жестокостей и передачей этой информации за рубеж. Это была как раз та деятельность, из-за которой она и многие другие женщины постоянно рисковали жизнью.
Гашаева работала как с российскими, так и западноевропейскими журналистами и активистами. Среди них была журналистка Анна Политковская, которая была убита в 2006 году, российская правозащитница Наталья Эстемирова и выступавшая за права детей Зарема Садуллаева, обе убитые в 2009 году.
В 1997 году Гашаева была среди основателей правозащитной организации «Эхо войны», в настоящее время она ее сопредседатель. Другим председателем является Анна Ивановна Писецкая, солдатская мать, потерявшая сына на чеченской войне.
Эта организация помогает в поисках пропавших без вести, и заботится о раненых ветеранах и сиротах.
После того, как интенсивность боевых действий в Швейцарии спала, Гашаева включилась в миротворческую деятельность и занималась иными гуманитарными проектами в Чечне и в остальной России.
Открытый ею в Чечне дом сирот для 30 детей, поддержку которому оказывала французская благотворительная организация «Каритас», пришлось закрыть через три года работы, так как нынешнее руководство Чечни стремится стереть любые воспоминания о войне.
После неоднократных, в течение многих лет, угроз Гашаева вынуждена была оставить страну, и в январе 2011 года она получила в Швейцарии статус политического беженца.
В настоящее время Гашаева работает в Берне в «Обществе угрожаемых народов» («Gesellschaft für bedrohte Völker» - GfbV), формируя архив из материалов, которые ей и ее единомышленникам удалось вывезти за рубеж.
|
|